Ночью в темных очках - Страница 61

Торн открыл дверь в свой личный кабинет. Зря он позволил себе расстроиться. Нет смысла сейчас волноваться из-за этой ведьмы и ее угроз. Он улыбнулся про себя, оглядывая успокаивающие очертания кабинета, знакомые даже в темноте. Торн хлопнул по панели выключателя за дверью, и комната выпрыгнула из темноты.

В его кресле сидел человек.

Торн замотал головой, чтобы в глазах прояснилось. Человек остался сидеть в зеленом кожаном кресле Торна за столом черного дерева. Он был крупным, как раздобревший футболист на покое, и коротко стрижен. Казалось, что ему под сорок. Квадратный подбородок щетинился темными волосами с пробивающейся сединой. Кроме того, этого человека недавно сильно отлупили.

– Кто вы такой и каким чертом вы сюда попали? – Торн шагнул в комнату, взбешенный так, что места для страха не оставалось. Это был тот же инстинкт, который позволил ему за многие годы накопить миллионы долларов. Вдруг он ощутил вонь мусора, заполнившую кабинет.

– Он со мной, мистер Торн. Я поставила на то, что вы сохранили коды доступа к личным лифтам – как горящий огонек на окне.

Торн обернулся и увидел женщину в черном кожаном пиджаке и зеркальных очках, выходящую из-за двери. Он побледнел и схватился за край стола, чтобы не упасть.

– Нет, Боже мой, нет...

Соня Блу улыбнулась, показав клыки:

– Здравствуйте, мистер Торн.

Мужчина в кресле вскочил, подхватил Торна под локти и усадил в опустевшее кресло.

– Сделал бы мистеру Торну бренди с содовой, Клод. Кажется, это ему нужно. Я пока закрою дверь – не хочу, чтобы помешали нашей приятной встрече. Если я правильно помню, бар рядом с книжной полкой.

Торн глядел на Соню с нескрываемым отвращением и страхом.

– Она... она сказала, что ты никогда оттуда не выйдешь.

– Кто она? Ты говоришь о Колесс?

Лицо Сони было непроницаемо, но что-то в ее голосе заставило Клода повернуть голову от бара.

– Зачем? Зачем ты лезешь? После всех этих лет... Я молился, чтобы кто-нибудь доказал, что ты мертва. Чтобы покончить со всем этим. Пусть будет горе, но пусть все кончится. Страшная вещь – такая молитва, да? Чтобы доказали смерть твоего ребенка? Что ж, я получил ответ на свою молитву. – Он скривился в улыбке, полной горечи. – Моя дочь мертва.

– Тогда зачем ты согласился меня убрать, если я не твоя дочь?

– Она грозилась рассказать моей жене. Этого я допустить не мог.

– Но ты же сказал, что я не твоя дочь.

Торн содрогнулся, отворачиваясь, чтобы на нее не смотреть.

– Да. Но ты – ее дочь. Я похоронил мою Дениз много лет назад. Дениз моей жены – это другое дело.

Торн уронил голову на руки. Это был усталый старик, а не крутой воротила бизнеса, всего добившийся своими силами.

Соня шагнула к нему, протянув руку.

– Отец... – В ее голосе слышалось что-то от Дениз.

Торн резко очнулся, впился в нее глазами из-под нависших седых бровей.

– Не называй меня отцом! Не смей меня так называть!

Клод поставил стакан на стол, не в силах оторвать глаз от Торна. Сначала это был просто толстяк в пижаме, но когда прошло первое потрясение, он превратился в знаменитого Джейкоба Торна. Этот старик был круче носорога. Клода поразило сходство между ним и Соней.

Руки у Торна дрожали, но голос звучал ровно.

– Сначала Колесс угрожала открыть моей жене правду. Потом появился этот английский дегенерат, намекая, что уедет из страны, если я ему заплачу как следует. Колесс я сначала не поверил, конечно. Таких психованных мошенников целая куча... то есть я сперва так думал. Она показывала фотографии, но их можно подделать. К тому же ты не была похожа на Дениз. Какое-то сходство было, но оно меня не убеждало. Тогда она послала мне видеокассету.

– Она все еще у тебя?

Он устало кивнул:

– Бог знает, зачем я ее сохранил. Это гадость, мерзость.

– Могу ли я ее увидеть?

* * *

Изображение возникло из помех без предупреждения. Картинка покачалась и автоматически стабилизировалась. Появился общий план фигуры, затянутой в смирительную рубашку и на цепи. Камера стала отъезжать, и стало ясно, что сцена снята сверху. Клод узнал в этой тюрьме теннисный корт «Елисейских полей» для пациентов с хороших поведением.

Звуком картинка не сопровождалась, но это было не важно. В немой картине, слегка не в фокусе, была грубая мощь, как в крутых порнофильмах, которые он мальчишкой смотрел в гараже у Майка Годдарда.

Видеоизображение Сони беззвучно визжало и выло, колотясь о твердую белую стену. Из носа и рта Сони бежала кровь. Соня была похожа на пьяную. Очков на ней не было.

Клод понял, что изображение зернистое из-за съемки в инфракрасном свете.

В углу кадра что-то трепыхнулось – курица. Кто-то сбросил с наблюдательной вышки живую курицу. Она упала на полированный пол как мешок с жиром и захлопала крыльями, неуклюже пытаясь увернуться от видео-Сони. Высосав курицу досуха, Соня успокоилась. Изображение дернулось, будто камеру отключили. Цифры в левом углу экрана показали, что прошло полчаса. На этот раз с площадки сбросили уличного кота. Видео-Соня заработала несколько мерзкого вида царапин на лице, но это не замедлило ее движений. Еще через час с площадки прилетела большая собака. Бедной дворняге раздробило ноги при падении, и действия видео-Сони были почти что милосердием. Еще через два часа туда бросили уличного пьяницу.

Человеческой жертвы Клод не ожидал. Он думал, что будет продолжаться серия домашних животных и на смерть будут бросать невинных овец, коз и свиней. Он посмотрел на Соню Блу, глядевшую на чудо видеоленты, показывающее ей, как она убивает человека.